Жэньминьби – он же юань

В последние годы в международных валютно-финансовых отношениях, с одной стороны, растет неустойчивость, с другой – резкая политизация всей этой сферы. Все чаще курсы ведущих мировых валют становятся предметом острых разногласий и взаимных претензий, упреков в «нечестной игре» и т.п. С осени 2002 г. в число таких валют попали и жэньминьби (буквально «народные деньги»). Сначала Япония, а теперь и США делают официальные заявления о «заниженном курсе» жэньминьби, «раздувании Китаем глобальной дефляции» и т.п. Но насколько обоснованы эти претензии?

Тень на плетень
Такого рода обвинения не выглядят обоснованными экономически: с 1997 г. внутренние цены в КНР стабильны (колебания в обе стороны не превышали 1.4%). Стабилен и курс китайской денежной единицы по отношению к ведущей мировой валюте – доллару США. В Китае осуществляется «управляемое плавание» курса. В последние шесть лет цена жэньминьби по отношению к доллару колебалась в пределах 8.2800-8.2760 юаня. Тем самым Китай, несомненно, способствует стабилизации международных финансов и сохранению ведущей роли доллара.

В осеннем (2002 г.) отчете МВФ Китаю предлагают увеличить гибкость валютного курса, полагая, что такая мера позволит ему «быстрее влиться в глобальную экономику». По словам чиновников МВФ, меры по улучшению валютного рынка станут неотъемлемой частью повышения рыночной гибкости, позволят рынку более непосредственно отражать состояние валютного спроса и предложения, облегчат переход к полной обратимости валюты. В западных изданиях часто приходится читать о многочисленных плюсах, которые даст Китаю ревальвация жэньминьби. Китайские финансисты пока довольно спокойно реагируют на подобные предложения. Многие из них, по-видимому, просто не отвечают сложившимся в КНР представлениям об удобстве и безопасности в валютно-финансовой сфере. Еще в 1996 г. заместитель директора Института экономических исследований АОН КНР замечал в связи с подобного рода планами: «Мы не можем решить все проблемы в одночасье. На Западе рыночным экономикам понадобилось 400 лет, чтобы достигнуть нынешней зрелости. Нам придется очень серьезно потрудиться, чтобы получить похожий результат хотя бы за сорок лет»1. С 1996 г. китайская валюта частично конвертируема: операции по текущим счетам контролируются в основном в порядке надзора. По счетам движения капитала контроль носит политический характер с целью сохранения независимой валютной политики, устойчивого курса юаня, снижения зависимости от перемен в движении глобальных финансовых потоков, а также защиты ряда отраслей национальной экономики Китая. Жестко регулируется приток прямых инвестиций, резиденты и нерезиденты четко разделяются по портфельным капиталовложениям.

Объем торгов валютой в КНР остается скромным, по западным понятиям: в первом квартале 2002 года общий объем сделок составил $20 млрд., или примерно $350 млн. в день (с другой стороны, крупных масштабов достигает нелегальная торговля валютой. Органами Государственного управления валютного контроля (ГУВК) КНР только за 2002 г. выявлено 12 тыс. дел о правонарушениях в этой области на общую сумму 9 млрд. долл. (www.people.com.cn). Суммарный объем сделок за весь 2002 г., впрочем, увеличился с предыдущего года на $22.2 млрд. до $97.2 млрд. [1]. В апреле 2003 года средний объем сделок, заключенных за день на межбанковском валютном рынке Китая, превысил $400 млн. Быстро растут валютные резервы страны: летом 2003 г. их объем перевалил за $350 миллиардов.

Разумеется, дискуссии (открытые и закрытые) по вопросу о переходе к полной обратимости жэньминьби в Китае идут. Но предсказывать их результат не решится ни один серьезный аналитик. Идут разговоры и о возможности создания «чино» – единой валюты, объединяющей жэньминьби, сянганский доллар, аомыньскую патаку и новый тайваньский доллар. Но здесь, разумеется, речь идет об отдаленной перспективе.

Проблемы юаня
В центре внимания главная проблема – перевод жэньминьби в режим так называемой полной конвертируемости, включая отмену ограничений по счетам движения капитала. Период перехода от «текущей» к «капитальной» обратимости обычно занимал долгое время и в ныне развитых промышленных странах (табл. 1).

Попытки же форсировать переход на рубеже 1970-1980-х гг. в Чили, Аргентине и Уругвае оказались весьма неудачными. С 1982 г. эти страны пережили тяжелые финансовые кризисы. Свежи и воспоминания о финансовых кризисах в Азии в 1997-1998 гг. Понятно, что стабильность курса национальной валюты (основанная на параметрах внутренней макроэкономической ситуации и желательности поддержки их стабильности) и свободная обратимость жэньминьби по счетам движения капиталов находятся в некотором взаимном противоречии. Крупные неконтролируемые перемещения капитала могут вызвать серьезные деформации на внутреннем рынке, чреватые самыми разнообразными негативными последствиями.

В общих чертах определить «за» и «против» в переходе к обратимости жэньминьби можно на основе анализа многочисленных публикаций китайских финансистов на данную тему. Общей чертой этих публикаций является неизменная констатация необходимости длительного и поэтапного решения проблемы. В качестве первого шага нередко предлагается отмена имеющихся ограничений по текущим счетам. Такая мера отчасти вытекает из уже взятых в рамках ВТО обязательств по допуску иностранных банков к операциям в жэньминьби, а также служит для создания китайским предприятиям равноправных конкурентных условий для дальнейшего развития внешней торговли.

В этом направлении предприняты практические шаги. Государственное управление валютного контроля КНР опубликовало в августе 2002 г. «Извещение относительно упорядочения управления текущими валютными счетами» и «Разъяснение механизма управления валютными счетами внутри страны». Теперь иностранные и китайские предприятия при открытии счетов ставятся в равные условия. Кроме того, унифицированы счета, т.е. отменено их деление на расчетные и специальные. В результате снизилась себестоимость обслуживания счетов, повышена конкурентоспособность предприятий, работающих в Китае. Другой типичный ход мысли китайских экономистов при обсуждении проблемы конвертируемости жэньминьби – отсутствие в стране механизмов рыночного формирования банковского процента. Без этого введение полной обратимости национальной валюты во многом теряет смысл.

Относительно слабой, по их мнению, остается и банковская система страны. Есть существенные недостатки в области надзора, подготовки кадров, высока доля «плохих» долгов. Председатель Комитета по контролю и управлению банковской отраслью Китая (создан в конце апреля 2003 г.) Лю Минкан заявил, что к концу 2003 года четыре государственных коммерческих банка Китая должны снизить долю «плохих» долгов в активах на 3-4%, или на 70-80 млрд. юаней. В конце марта 2003 г. этот показатель составлял 24.1%. Дополнительные сложности возникают в связи с довольно тесным взаимодействием таких валют, как жэньминьби, гонконгский доллар и аомыньская патака, не говоря уже о перспективе той или иной связки с тайваньским долларом. Еще одна проблема, как пишут аналитики ГУВК, возникла в начале XXI века. Суть ее заключается в том, что раньше Китай был прежде всего озабочен оттоком капитала из страны, и именно операции такого рода находились в центре практической работы управления. В последние же годы в КНР не менее, если не более, озабочены контролем над быстро растущим притоком капитала из-за рубежа, появлением подпольных банков, завышением цен экспортных контрактов и оттоком жэньминьби за рубеж, где они уже нередко используются в сделках между нерезидентами, особенно в Сянгане. В Гонконге жэньминьби циркулируют и как средство платежа, и как инструмент во всевозможных, в том числе инвестиционных, операциях между Сянганом и КНР [2].

Проще говоря, главная цель, ради которой КНР стоило бы пойти на снятие ограничений по счетам движения капитала – восполнение недостатка иностранной валюты и укрепление жэньминьби, а также расширение притока капитала из-за рубежа, – перед китайской экономикой пока не стоит. В связи с этим нет и оснований ждать сколько-нибудь крупных перемен в сложившейся системе ограничений на перемещение капитала. Внимание ГУВК в последние год-два переключается на более жесткий контроль над притоком в страну валюты: банки обязуют строго проверять соответствие количества валюты, поступающей на счета предприятий-экспортеров, таможенным документам.

Преграды к конвертации
Сохраняющееся в КНР планирование иностранных займов ставит жесткие преграды на пути их конвертации в жэньминьби в спекулятивных целях. Кроме того, система надзора ориентируется на сокращение чрезмерной активности частных лиц. Запрещается использовать валюту с личных счетов для сделок с предприятиями. Обсуждаются пути облегчения оттока «горячих денег» в случае их избыточного поступления в страну [3]. С 1997 г. ведется также политика усиления контроля над форвардными операциями с валютами. Она допускает и расширение круга банков, занятых этим бизнесом. Так, в 2003 г. Промышленный и торговый банк Китая стал предлагать своим клиентам форвардные контракты на жэньминьби и 10 видов иностранных валют для снижения валютных рисков. Сроки контрактов – от недели до года. Все это свидетельствует о том, что полная обратимость жэньминьби – дело как минимум весьма отдаленного будущего, и, скорее, технический вопрос, подчиненный весомым для Пекина политическим и хозяйственным соображениям. Более того, не нужно исключать, что сама проблема со временем будет неактуальна изза крупных изменений в международной валютной системе. Кроме того, само понятие полной, или свободной, обратимости валюты у китайских экономистов существенно отличается от принятого МВФ и широко дискутируется в специальной литературе. Заслуживает внимания, например, такой взгляд на проблему Чжао Хайкуаня, бывшего директора НИИ НБК: «Мировая валюта на первоначальном этапе не требует свободной конвертации» (www.chinamoney.com.cn). Заметим, что никаких указаний на подготовку к полной обратимости китайской валюты не содержится в документах первой сессии ВСНП десятого созыва (март 2003 года), включая доклад министра финансов КНР.

Обозреватели гонконгского еженедельника «Фар Истерн Экономик Ревью» обращают внимание на явную непоследовательность в высказываниях китайских финансистов по этому вопросу. В 2000 г. директор НБК Дай Сянлун заявил о том, что жэньминьби станут полностью конвертируемыми через пять лет. Позднее он же сказал: «Когда-нибудь в XXI веке». Похожие отсрочки замечались и с либерализацией банковского процента: в 2000 г. этому отводилось три года, а в официальных высказываниях 2001 г. – уже 5-10 лет [4].

Вполне вероятно, что в обозримом времени Пекин продолжит активную валютную политику вовне, преимущественно на гонконгском плацдарме, оставляя стабильность жэньминьби главной целью во внутренней экономической стратегии.

Двусторонние валютные свопы и прочие схемы валютно-финансовых отношений с отдельными странами (особенно соседними) сохранятся и будут так или иначе развиваться с непременным оттенком особого характера двусторонних связей, поощрения сугубо индивидуального подхода сторон друг к другу.

В отношениях с международными финансовыми институтами многое будет зависеть от конкретной конъюнктуры мирового рынка, тех или иных изменений в позициях ведущих мировых валют. В недавнем выступлении директора НБК Дай Сянлуна в Международном валютно-финансовом комитете МВФ прослеживается уже вполне понятное недовольство растущей неустойчивостью ведущих мировых валют, крупными диспропорциями в торговых и платежных балансах отдельных развитых стран, подвергающих всю систему крупным дополнительным рискам. Китай по-прежнему солидарен с позицией развивающихся стран в вопросах необходимости перестройки этой системы, важности создания справедливого и эффективного механизма реструктуризации суверенных долгов (SDRM). КНР продолжает настаивать на энергичном выполнении Всемирным банком так называемого Монтеррейского консенсуса, предусматривающего увеличение официальной помощи развитию (ODA) до 0.7% ВВП развитых стран и открытие их рынков для товаров из развивающихся государств. Представители Китая также считают, что азиатские страны недостаточно представлены в руководящих органах Фонда. Критике подвергается и современная корпоративная практика Запада.

Ареал жэньминьби
Постепенно расширяется сфера хождения жэньминьби в странах Азии. На границе между китайской провинцией Юньнань и Вьетнамом туристы могут приобрести за эти деньги различные товары. Недавно правительство Мьянмы объявило о разрешении китайским туристам привозить с собой 6000 юаней при въезде в страну. В Монголии также вводится подобная мера. Жэньминьби стали удобным средством платежа во многих гостиницах. Национальная валюта Китая свободно обращается на рынках Улан-Батора. Заместитель директора Народного банка Китая, начальник ГУВК Го Шуцин недавно заметил, что за границей обращается до 30 млрд. юаней. Кроме сопредельных стран и регионов, пункты для обмена жэньминьби также действуют и в развитых странах, включая США, Францию и Германию.

Есть положительные сдвиги и в системе расчетов между КНР и Россией. Между ЦБ РФ и НБК подписано соглашение о межбанковских расчетах в торговле в приграничных районах, вступившее в силу с 1 января 2003 года. На территории двух соседних городов – Благовещенска и Хэйхэ – в расчетах между участниками внешнеэкономической деятельности будут использоваться рубли и жэньминьби. Расчеты будут вестись только через корреспондентские счета в уполномоченных банках или их филиалах в этих городах. Тем же банковским структурам предоставлено право кредитовать в национальных валютах российских и китайских партнеров. Пока речь идет об эксперименте, действие которого рассчитано на два года. Если он даст положительные результаты, сфера соглашения может быть очень существенно расширена.

Александр Салицкий, Иван Софьянников

Сноски:
1 HKCER Letters (University of Honkong), 1996, Vol. 38, р.4.
2 HKIMR (Hong Kong Institute for Monetary Research) – Гонконгский институт финансовых исследований.

Литература:
1. China Monetary Policy Report 2002, http://www.pbc.gov.cn.
2. China Foreign Exchange System, http://www.chinamoney.com.cn
3. Strengthen the Supervision of Forex Inflow, http://www.chinamoney.com.cn
4. Gilley B., Murphy D. Why China Needs A Real Central Bank // Far Eastern Economic Review, April 2001, p. 50.